Венский вальс - Страница 18

— Вам не удастся.

— Почему же? Интимная обстановка, звучат чудесные блюзы… Одно резкое движение — и с треском полетят на пол пуговки очаровательного халатика. Вы плохо представляете, чего мне стоит сейчас держать себя в рамках. Пойми же, наконец, Шила, просто обладать тобой… мне этого мало. Впервые в жизни я боюсь навредить чувству, которое едва проклюнулось. Я даже не знаю, любовь ли это… Возможно, и нет. Мне будет жаль, если нет… А тебе?

Ее сердце бешено колотилось. Она видела, как сияют его глаза, и уже не так противилась рукам, нежно обнимавшим и прижимавшим ее к себе.

— Мне тоже будет жаль, — непослушными губами едва выдавила Шила.

— Ты понимаешь, что сейчас сказала? — Роналд требовательно заглянул ей в лицо. — Повтори.

Шила вдруг опомнилась, призвав на помощь всю свою выдержку.

— Я сказала неправду.

— Ах, так?

Он с силой швырнул ее на диван. В следующий момент по полу защелкали пуговицы халатика. Теперь Шила действительно была во власти этого человека. Он стоял на коленях, руками удерживая ее тело и хаотично покрывая поцелуями шею, ложбинку между полушариями грудей, обнаженный живот…

Искусительные ласки сделали Шилу беспомощной. Она уже не сопротивлялась, наоборот — изнемогала от сладостной истомы.

Почувствовав это, Роналд приспустил кружевной лифчик и приник к остро торчащему соску. Он то играл с ним языком, то слегка покусывал, вызывая у Шилы конвульсивную дрожь.

— Не надо, — шепотом попросила она, но Роналд закрыл ей рот поцелуем.

Шила стонала от сладостной муки, а он прерывал ласки лишь для того, чтобы с улыбкой понаблюдать, как меняется от страсти ее лицо и туманятся глаза.

— Скажи, что тебе хорошо, — вдруг потребовал Роналд. — А будет еще лучше, когда я возьму тебя по-настоящему. Я готов…

— Пощади меня, Ронни! — взмолилась она.

— Ты молила и своего первого мужчину, или он взял тебя силой?

Слезы вдруг потекли у нее из глаз. Роналд такой реакции не ожидал. Горькая складка залегла в уголках рта Шилы, она закусила губу. Он сразу будто отрезвел: отпрянул, оставил ее в покое.

— Прости за неуместный вопрос. Я больше никогда об этом не спрошу. Твое прошлое меня не интересует…

Он наблюдал, с какой стыдливой поспешностью Шила пыталась привести себя в порядок.

— Но я не отступлюсь. Ты поняла это, наконец? — Роналд нежно поцеловал ее и встал с колен. — Принеси мне воды, пожалуйста.

Когда она вернулась из кухни с бутылкой минералки и стаканом, Ирвинг был уже не в гостиной, а в прихожей у дверей, чем, конечно, и удивил, и обрадовал хозяйку.

— У тебя будет неделя, чтобы подумать над моими последними словами. Могу повторить: я не отступлюсь.

Наступила мертвая тишина.

— Уж не пытаетесь ли вы опять мне угрожать? — собрав волю в кулак, спросила Шила.

— Через час у меня самолет в Нью-Йорк. Вернусь — тогда и обсудим наши взаимоотношения.

— Вы больше не запугаете меня, — глядя ему прямо в глаза, заявила она. — Я говорю это серьезно. Мы не встретимся с вами ни на следующей неделе, ни…

— Не обманывайся! Однажды ты добровольно отдашься мне. Возможно, даже надев то самое платье, которое я прислал тебе. И чем дольше будешь откладывать этот день, тем сильнее станет твоя жажда. Вот увидишь.

Ирвинг ласково потрепал ее по волосам, коснулся губами полуприкрытых век.

— Я понимаю, все это очень неожиданно и серьезно, но выбора у тебя нет.

— Выбор есть всегда, — тихо отозвалась она.

— А это мы как раз и проверим в следующую субботу. Мой шофер приедет за тобой в семь тридцать пополудни. Запомнила?

— Да, — едва слышно произнесла Шила.

— Вот и отлично! — Его глаза победно сверкнули.

Должно быть, я сошла с ума, если позволяю так обращаться с собой, в отчаянии подумала Шила, когда дверь за Роналдом захлопнулась. Потерянная и опустошенная, она села на диван, дрожа от нервного напряжения. Анализируя свое безрассудное поведение, Шила пришла к выводу, что влюбилась в Роналда Ирвинга безоглядно и бесповоротно. Чем еще можно объяснить растущую день ото дня страсть к этому человеку?

Подспудно она жаждала его жгучих ласк, поскольку впервые испытывала волнующие, ни с чем не сравнимые ощущения, порождаемые ими. В отличие от Фрэнка, Роналд как бы приобщал ее к тайнам любовной игры, о которых она доселе не подозревала; к тайнам, где роль мужчины не сводится к удовлетворению грубого животного инстинкта, низводящего любовь до постели, а постель до пытки. Ирвинг скорее стремился разжечь в ней чувственность, а не удовлетворить собственную похоть, иначе уже своего бы добился.

О боже! Что же происходит на самом деле? Шила была в отчаянии: ей безумно нравится Роналд, а она ему?.. Или он супер лицемер, заставивший принять его коварную игру за любовь?..

В любом случае она непростительно быстро забыла о существовании Тима. Всего час, как он уехал, а кажется, будто никогда и не существовал в ее жизни! Люби она его по-настоящему, сейчас поедом себя ела бы, а ведь нет. Думает об Ирвинге, а вовсе не о женихе.

Шила застонала. Ей стало жаль и Тимоти, и себя: прошлое умерло… Будущее же только мерещилось в сладком предчувствии настоящей, всепоглощающей любви…

На следующий день Шила пришла в офис в приподнятом настроении. К счастью, ее воодушевления никто не заметил, включая Тимоти. Сидя в своем рабочем кабинете, она с трудом пыталась настроиться на рабочий лад, потому что не переставала думать о том, чем занят сейчас Ирвинг в Нью-Йорке. Летел ли он обычным рейсом или на персональном самолете? Не устал ли? А еще… вспоминает ли о ней? Шила чувствовала незримые нити, связывающие ее, и Роналда, нити, которыми тот опутал ее сердце.